ЧТО МЫ ЗНАЕМ О ЛЕНИНЕ?

7 ноября 1917 год. Революция. Ленин. 7 ноября 2013 год…
Простом, смертном.…Есть люди, значение которых кат-то не объемлется человеческим словом. Русская история, к сожалению, бедна такими людьми. Западная Европа знает их. Вот, например, Христофор Кулумб… И мы можем назвать в Западной Европе целый ряд таких людей,- любдей, которые как будто играли как бы каким –то рычагом, поворачивая историю в свою сторону. У нас в истории был,- я бы сказал: почти был,- Петр Великий таким человеком для России.
Вот таким человеком только не для России, а для всего мира , для всей нашей планеты является Владимир Ленин. Я думаю, что, столько бы ни говорить о нем красивых слов, нам не избрать, не очертить то глубокое значение, которое имеет его работа, которое имеет его энергия, его принокновенный ум для всего человечества –не тольтко для нас.
И я думаю, что я не найду, хотя и считаюсь художником, слов, которые достаточно ярко очертили бы такую коренастую, такую сильную, огромную фигуру.
И мне хочется сказать несколько слов о другом Ленине, которого я лично знаю,- сказать о человеке, таком простом человеке, как все вы, как я.
В 1907 году, когда я приехал в сырой город Лондон немного больным, на зъезд партии, Владимир Ильич Ленин приехал ко мне к гостинницу пощупать, не сыр ли матрац, боясь, чтобы я сильнее не простудился.
Потом еще есть такое же воспоминание е нем, это- когда он был у меня на Капри(Италия,-ред.),- воспоминание о том, когда он удит рыбу »на палец», великолепнейшим образом хохочет, хохочет так, как только он умел хохотать. Все рыбаки метные прозвали его сеньор «дрынь-дринь». Они никак не могли понять, как это можно удить рыбу с пальца. Ленин же, не зная местного языка, не мог им объяснить этого как следует и говорил, что надо тащить рыбу, когда она делает так:»Дринь-дринь»,- тогда дернуть.
Я знаю Ленина, когда он играл в карты в «тетку», любил игру и хохотал так, как умеет только он один. В эти моменты не было у него ничего такого, чому мог бы удивляться весь мир. Ничего: такой он простой, такой милый, такой душевный, обычный простой руссий человек, как каждый из нас. И вдруг мы видим такую фигуру, глядя на которую, уверяю вас, хотя я и не из трусливого десятка, но мне становиться жутко. Делается страшно от вида этого великого человека, котрорый на нашей планете вертит рычагом истории так, как это ему хочется.
И этот переход от простого, милого, душевного, смеющегося великолепным смехом, к этой громадной фигуре, значение которой трудно объяснить – прямо таки чудесен. Вот что я хотел сообщить об Илличе.”

Максим Горький(Пешков)
Воспоминания

Із спогадів письменника Степана Васильченка про 100 – літній ювілей Т.Г. Шевченка (1914р.)

…Україна готувалася до бучного ювілею, і він мав би вилитися в таке всенародне свято, якого ще до того часу не знала Україна; влада це бачила і вжила заходів: всякі святкування, навіть панахиди, були суворо заборонені.
Усім школам був даний з цього приводу суворий наказ. У Києві видавництво «Криниця» видрукувало 12.000 примірників «Кобзаря» до ювілею – всі вони були конфісковані. Гадали, що ніякого святкування не буде. Але якось несподівано в пам’ятковий день увесь Київ, особливо молодь, вийшли на вулиці міста з портретами Т. Шевченка,зі співами, з прапорами, з квітами. Того року була рання весна, і цей день видався надзвичайно теплий і ясний. Всі вулиці були забиті людьми. Ганяла поліція, гарцювали з нагаями козаки – цілими натовпами хватали в тюрму, нічого не помагало
Участь у цій демонстрації брали, звичайно, не лише українці, але всі, які були в Києві національності. Особливо гарячу участь взяли студенти – грузини, які – народ вільнолюбний і гарячий. Коли їх, арештованих поліція питала:»Какой вы нациальности?» вони одповідали «Українець!». «Какой же вы украинец, вы же – грузин!». Вони сердито одповідали:» Тэбэ хаварят – пыши украинец!». Друга, чорносотенна, частина київського студентства, які звалися тоді «академістами», помагали, як тільки могли, поліції. Вони вчиняли бешкети: били вікна в редакції української газети, вихвачували з рук у рвали портрети Шевченка, бюсти, що стояли у вітринах, обкидали гряззю. Надвечір вийшов ювілейний номер газети – вони платили великі гроші, купували їх пачками і тут же на вулиці рвали на шматочки. Але люди хапали клаптики і ховали на спомин про великий день.
Наслідки були відомі: всі помешкання київських тюрем були до вечора набиті студентами, курсистками і іншими учнями вищих і середніх шкіл…